Зарегистрирован: 13 май 2013, 21:06 Сообщений: 6161 Медали: 48 Cпасибо сказано: 12968 Спасибо получено: 9865 раз в 4154 сообщениях
Магическое направление:: Руны, Глифы, Символы, Шаманизм
Очков репутации: 63553
Widfarend Скиталец
Oft him anhaga are gebideð,
Кто одинок в печали, тот чаще мечтает
metudes miltse, þeah þe he modcearig
о помочи господней, когда на тропе далекой,
geond lagulade longe sceolde
на морской, незнакомой с тоскою в сердце
hreran mid hondum hrimcealde sæ,
он меряет взмахами море ледяное,
5 wadan wræclastas. Wyrd bið ful aræd!
одинокий изгнанник, и знает: судьба всесильна.
Swa cwæð eardstapa, earfeþa gemyndig,
(Так говорил скиталец о жестоких кровопролитьях,
wraþra wælsleahta, winemæga hryre:
о горестях и невзгодах, о гибели сородичей).
«Oft ic sceolde ana uhtna gehwylce
Как часто я печалился, встречая рассветы,
mine ceare cwiþan. Nis nu cwicra nan
сирота, о старом: не осталось ныне,
10 þe ic him modsefan minne durre
кому бы смог я смело поверить
sweotule asecgan. Ic to soþe wat
все, что в сердце; и сам я, воистину,
þæt biþ in eorle indryhten þeaw,
человечье благословенное свойство знаю,
þæt he his ferðlocan fæste binde,
под спудом и на запоре полную сокровищ
healde his hordcofan, hycge swa he wille.
душу свою удерживать, если думы одолевают;
15 Ne mæg werig mod wyrde wiðstondan,
не оборешь судьбы, ослабевшим духом,
ne se hreo hyge helpe gefremman.
от ума изнемогшего малая подмога,
Forðon domgeorne dreorigne oft
и молчат, запечатав печали в сердце,
in hyra breostcofan bindað fæste;
скорби своей не скажут взыскующие славы;
swa ic modsefan minne sceolde,
им же подобно должен думы свои прятать
20 oft earmcearig, eðle bidæled,
я, разлученный с отчизной, удрученный, сирый,
freomægum feor feterum sælan,
помыслы я цепями опутал ныне,
siþþan geara iu goldwine minne
когда государь мой златоподатель
hrusan heolstre biwrah, ond ic hean þonan
в земную лег темницу, а сам я в изгнанье
wod wintercearig ofer waþema gebind,
за потоками застылыми угнетенный зимами,
25 sohte sele dreorig sinces bryttan,
взыскал, тоскуя по крову, такого кольцедробителя
hwær ic feor oþþe neah findan meahte
далекого или близкого, лишь бы меня приветил
þone þe in meoduhealle min mine wisse,
он, добрый, в доме, и в медовых застольях
oþþe mec freondleasne frefran wolde, захотел бы осиротевшего утешить лаской,
wenian mid wynnum. Wat se þe cunnað,
одарил бы радостью. Тот, кто странствует
30 hu sliþen bið sorg to geferan,
со слугой негодным — с горем в чужбине,
þam þe him lyt hafað leofra geholena.
сирота, у кого не осталось заступников близких,
Warað hine wræclast, nales wunden gold,
познавший изгнанье, а не земные блага,
ferðloca freorig, nalæs foldan blæd.
не золотом одаренный, но озябший телом,
Gemon he selesecgas ond sincþege,
он вспомянет, мучаясь, молодость ратную
35 hu hine on geoguðe his goldwine
и подарки в застольях государя-златоподателя,
wenede to wiste. Wyn eal gedreas!
и как был он его любимцем; убита радость;
Forþon wat se þe sceal his winedryhtnes
вождя — соратника надолго утратив,
leofes larcwidum longe forþolian,
слова его не слыша, он снова его встречает,
ðonne sorg ond slæp somod ætgædre когда дрема и мука, вместе сплетаясь,
40 earmne anhogan oft gebindað.
сном пеленают одинокого на чужбине,
Þinceð him on mode þæt he his mondryhten
и видения приходят в душу: государя как будто
clyppe ond cysse, ond on cneo lecge
обнимает он и целует, и руки ему на колена
honda ond heafod, swa he hwilum ær
и голову слагает, как было, когда слугою
in geardagum giefstolas breac.
в дни минувшие делил он дары престола;
45 Ðonne onwæcneð eft wineleas guma,
но ото сна очнувшись, вновь он видит,
gesihð him biforan fealwe wegas,
сирота-скиталец, темные волны
baþian brimfuglas, brædan feþra,
и как, воспаряя на крыльях, ныряют морские птицы,
hreosan hrim ond snaw, hagle gemenged.
и с неба снег, и со снегом дождь;
Þonne beoð þy hefigran heortan benne,
и с новой силой стонет старая рана —
50 sare æfter swæsne. Sorg bið geniwad,
память о павшем; не спит злосчастье;
þonne maga gemynd mod geondhweorfeð;
и вновь проносятся родные перед глазами:
greteð gliwstafum, georne geondsceawað
рад он встрече, соратников он приветствует,
secga geseldan. Swimmað eft on weg!
смотрит на сородичей; Прочь уплывают:
Fleotendra ferð no þær fela bringeð
отлетевшие тени тешат его недолго
55 cuðra cwidegiedda. Cearo bið geniwad
песнями памятными; не спит страданье
þam þe sendan sceal swiþe geneahhe
в том, кто тоскует о покинутом береге,
ofer waþema gebind werigne sefan.
за потоки застылые улетает в мечтаньях.
Forþon ic geþencan ne mæg geond þas woruld
Мысля об этом мире, не умею постигнуть,
for hwan modsefa min ne gesweorce,
почему от печали мой не мрачится разум,
60 þonne ic eorla lif eal geondþence,
когда я думаю, как нежданно они покинули,
hu hi færlice flet ofgeafon,
мужи дружинные, жизнь земную,
modge maguþegnas. Swa þes middangeard
оставив свои застолья, и как непрестанно
ealra dogra gehwam dreoseð ond fealleþ,
другие гибнут, кругом все рушится, —
forþon ne mæg weorþan wis wer, ær he age
но мужу мудрость может достаться
65 wintra dæl in woruldrice. Wita sceal geþyldig,
только со старостью: да станет он терпеливым,
ne sceal no to hatheort ne to hrædwyrde,
не слишком вспыльчивым, не слишком спорчивым,
ne to wac wiga ne to wanhydig,
не слишком слабым, не слишком храбрым,
ne to forht ne to fægen, ne to feohgifre
ни прытким, ни слишком робким, на дары не слишком падким,
ne næfre gielpes to georn, ær he geare cunne.
но прежде не слишком гордым, пока он всего не вызнает;
70 Beorn sceal gebidan, þonne he beot spriceð,
и в речах поначалу не горячиться надо,
oþþæt collenferð cunne gearwe
в словах самохвальных, но сперва обдумать,
hwider hreþra gehygd hweorfan wille.
к чему он может мысли свои направить,
Ongietan sceal gleaw hæle hu gæstlic bið,
муж мудрый, — понимать он должен,
þonne ealre þisse worulde wela weste stondeð,
какое горе, когда богатство гибнет без пользы,
75 swa nu missenlice geond þisne middangeard
как ныне везде в срединном мире:
winde biwaune weallas stondaþ,
ветрам открытые, покрытые инеем
hrime bihrorene, hryðge þa ederas.
стены остались, опустели жилища,
Woriað þa winsalo, waldend licgað
здания упадают, вожди покоятся,
dreame bidrorene, duguþ eal gecrong,
утрачена радость, рать побита
80 wlonc bi wealle. Sume wig fornom,
гордая возле города, — кого-то из битвы гибель
ferede in forðwege, sumne fugel oþbær
проворная умчала, кого-то ворон унес
ofer heanne holm, sumne se hara wulf
через пучину высокую, кого-то волчина серый
deaðe gedælde, sumne dreorighleor
растерзал по смерти, кого-то в землю глубоко
in eorðscræfe eorl gehydde.
зарыли соратники грустноликие;
85 Yþde swa þisne eardgeard ælda scyppend
стены опустели — попустил господь,
oþþæt burgwara breahtma lease
чтобы лишился жителей, и шума людского
eald enta geweorc idlu stodon.
город — созданье гигантов; голо кругом.
Se þonne þisne wealsteal wise geþohte
Если мудро помыслил муж об этом,
ond þis deorce lif deope geondþenceð,
о темноте бытейской, о запустенье в ограде,
90 frod in ferðe, feor oft gemon
духом задумавшись о страданьях многих,
wælsleahta worn, ond þas word acwið:
о великих кровопролитиях, тогда он слова скажет:
«Hwær cwom mearg?
Hwær cwom mago? Hwær cwom maþþumgyfa?
«Где же тот конь и где же конник? где исконный златодаритель?
Hwær cwom symbla gesetu? Hwær sindon seledreamas?
где веселье застолий? где эти все хоромы? —
Eala beorht bune! Eala byrnwiga!
увы, золоченая чаша, увы, кольчужный ратник,
95 Eala þeodnes þrym! Hu seo þrag gewat, увы,
войсководы слава, то миновало время
genap under nihthelm, swa heo no wære.
скрылось, как не бывало, за покровами ночи;
Stondeð nu on laste leofre duguþe
лишь ограда с воротами, где рать проходила,
weal wundrum heah, wyrmlicum fah.
устояла высокая, змеятся трещины;
Eorlas fornoman asca þryþe,
сокрушила дружину жадная сеча,
100 wæpen wælgifru, wyrd seo mære,
ясеней битва, судьбина славная;
ond þas stanhleoþu stormas cnyssað,
о клыкастые скалы спотыкается буря,
hrið hreosende hrusan bindeð,
зимний ветер землю морозит,
wintres woma, þonne won cymeð,
и гремит зима, и тьма наступает,
nipeð nihtscua, norþan onsendeð
мглу и хлад насылает ветер,
105 hreo hæglfare hæleþum on andan.
и град, и гром на страх человеку;
Eall is earfoðlic eorþan rice,
полон опасностей путь поземный,
onwendeð wyrda gesceaft weoruld under heofonum.
судьба изменчива в мире поднебесном:
Her bið feoh læne, her bið freond læne,
здесь и злато не вечно, и друзья здесь не вечны,
her bið mon læne, her bið mæg læne,
человек здесь не вечен, родовичи не вечны.
110 eal þis eorþan gesteal idel weorþeð!»
Всю страну земную не минует погибель!»
Swa cwæð snottor on mode, gesæt him sundor æt rune.
Так сидел одинокий, задумавшись, говорил он, духом умудренный:
Til biþ se þe his treowe gehealdeþ, ne sceal næfre his torn to rycene
«Блажен, кто стережет свою веру, ибо жалобам муж не должен
beorn of his breostum acyþan, nemþe he ær þa bote cunne,
всем предаваться сердцем, коль сам он в себе не сыщет,
eorl mid elne gefremman. Wel bið þam þe him are seceð,
как ему исцелиться в скорби; добро тому, кто взыскует
115 frofre to fæder on heofonum, þær us eal seo fæstnung stondeð.
помощи господней на небе, где обеспечена всем людям защита».
Примечания
Элегия очень близка к предыдущей [«Морестраннику»] и по изображенной в ней ситуации и по общему ее движению — от сетований героя на свою судьбу к горестным размышлениям об участи всего сущего. Она производит, однако, впечатление большей законченности и стройности во всех своих композиционных элементах. Монолог Скитальца обрамлен строго симметричными вступительными (1–5) и заключающими элегию (111–115) строками. Но если в начале элегии герой изображен лишь как изгнанник, плывущий по морю «с тоской на сердце» (таким образом, намечено содержание ее первой части, 6–57), то в конце — это погруженный в думы мудрец (завершение второй части монолога, 58–110). В новейших исследованиях элегию принято рассматривать как вариацию на тему consolatio philosophiae: обретенная в лишениях мудрость — вот та «помочь господня», которая дарована Скитальцу; ср. обсуждение разных оттенков этой трактовки в последнем издании элегии: The Wanderer. Ed. by T. P. Dunning and A. J. Bliss. London, 1969. -------------------------------------------------------------------------------------------------- 5 Судьба всесильна, — др. англ. слово wyrd, родственное глаголу weorðan «становиться», означает во многих контекстах не столько «рок, фатум», сколько «судьбу» как долю, определенную каждому смертному; в др. сканд. мифологии это имя старшей из трех норн — Урд (др. исл. Urðr).
6 …как часто я печалился, встречая рассветы. — Ср. примеч. к ст. 7 «Плача жены»; ср. также замечательное изображение зимнего моря, символизирующего людские бедствия, в конце элегии (ст. 101–105).
13–18 …под спудом и на запоре. — Традиционная метафора (ср. прим. к ст. 53–55 «Морестранника») развернута здесь в глубоко поэтичный образ.
22 златоподатель — кеннинг вождя, как и кольцедаритель в ст. 25.
44 …делил он дары престола. — В оригинале не вполне понятное место; очевидно имеется в виду, что Скиталец был приближен к государю и тот щедро оделял его дарами.
52–55 …рад он встрече… песнями памятными. — Это место в оригинале толкуется очень по-разному. Неясно, идет ли здесь речь о видениях, во сне «проплывающих» перед Скитальцем (но глагол flēōtan «плыть» нигде более не встречается в переносном употреблении), или просто о морских птицах, которые своими криками возвращают его к действительности.
65–73 Да станет он терпеливым… муж мудрый. — Эта проповедь сдержанности и укрощения чувства мыслью (ср. Гномические стихи, ст. 51 след.) вполне уместна здесь как переход ко второй части монолога.
76–87 …ветрам открытые… созданье гигантов. — Выразительное описание разрушенного города имеет близкую параллель в «Руинах» (ст. след.). Выражение «созданье гигантов» (enta geweorc) встречается не только здесь и в «Руинах», но и, дважды, в «Беовульфе» (2717, 2774). Оно возникло, видимо, как обозначение римских городов и укреплений в Британии, которые и впрямь могли показаться англосаксам творением каких-то сверхчеловеческих существ.
92–110 Где же тот конь… не минует погибель. — Здесь узнается излюбленный мотив (ubi sunt) латинских проповедей (см. об этом: Cross J. E. «Ubi sunt» passages in Old English — sources and Relationships. Vetenskaps - Societens i Lund Årsbok. 1956, pp. 24–44). Но этот отрывок, составляющий эмоциональную вершину элегии, может иметь и германские корни: тема недолговечности всего, что некогда процветало, была глубоко внедрена и в германскую поэзию, черпавшую свои сюжеты в завоеваниях и в гибели династий. Строки 107–110 перекликаются и контрастируют по выводу со знаменитым изречением из «Речей Высокого» в «Старшей Эдде»:
Гибнут стада Родня умирает, И смертен ты сам; Но смерти не ведает Громкая слава Деяний достойных
(строфа 76, перевод А. И. Корсуна) ----------------------------------------------------------------------------------------------------- Перевод В. Г. Тихомирова
Примечания О. А. Смирницкой
Источник: Древнеанглийская поэзия. — М.: Наука, 1982. — (Литературные памятники).
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете добавлять вложения